| Главная » Статьи » История |
Общественно-идейная борьба в деле образования
| Характер и дух общественных отношений в конечном счете являются высшим выражением культурного уровня нации. Развитие науки, литературы, искусства, даже высокие показатели образованности сами по себе взятые, как они ни важны, еще не определяют культурного облика нации, общества в целом. Всего зримее он выступает в прогрессе общественных отношений. Революция способствует быстрому преобразованию общественных отношений, открывая новые пути для культурного развития народных масс. Революционное движение, три революции в начале ХХ в. сыграли огромную роль в культурной жизни России. Революции сопровождались чрезвычайными переменами в общественных отношениях. Русская революция выступала как мощная культурно-просветительская сила. Руководящим началом этой силы являлась пролетарская марксистская партия. В России начала ХХ в., писал А. В. Луначарский, социал-демократическое движение являлось не только революционно-политической величиной: «Социал-демократия не просто партия, а великое культурное движение. Даже величайшее из до сих пор бывших». Живым примером культурно-просветительского творчества революционной демократии служат ленинские статьи о Л. Толстом, в одной из которых в 1910 г. В. И. Ленин писал: «Толстой-художник известен ничтожному меньшинству даже в России. Чтобы сделать его великие произведения действительно достоянием всех, нужна борьба и борьба против такого общественного строя, который осудил миллионы и десятки миллионов на темноту, забитость, каторжный труд и нищету, нужен социалистический переворот» . Но культурно-просветительское значение социалистической революции совсем не сводится к тому, что следствием революции бывает обычно открытие сокровищ национальной культуры для всей нации. Революция самим своим ходом, победами и поражениями, успехами и неудачами, учит и просвещает. В понимании передовых рабочих революционная борьба против самодержавия была также борьбой за культуру, за обеcпечение необходимого народу культурного развития. Герой Сормовской первомайской демонстрации П. А. Заломов говорил в речи на судебном процессе по делу демонстрантов в октябре 1902 г.: «Я видел, что... пока самодержавие не будет заменено политической свободой, дальнейшее культурное развитие русского народа невозможно...». Рабочие поднимались на борьбу с самодержавием и капиталистами. Крестьяне боролись против помещиков и политического строя, который их охранял. Значительные круги демократической интеллигенции шли вместе с рабочими и крестьянами, выступая за политическую свободу. Революция, в которой все они участвовали, проясняла их сознание, расширяла знания, обогащала опытом прямого личного участия в общественно-идейной и политической борьбе. Революционные события содействовали прояснению общественного сознания даже самого темного и отсталого люда. По поводу таганрогских уличных столкновений «Искра» отмечала в 1903 г.: «Что-то случилось, какая-то таинственная перемена произошла в душе вчерашнего покорного раба, порвалась какая-то магическая нить, связывавшая его психологию с господствующим порядком, исчез гипноз, а с ним исчезло и обаяние силы права и правды самодержавного строя. Революционный клич «долой самодержавие!» и его непосредственно ближайшее дополнение: «бей полицию!» все более и более вытесняет вчерашние лозунги несознательной толпы: «бей жидов!» и «бей студентов!».  В. И. Ленин Даже среди наиболее грубых, опустившихся социальных слоев - люмпен-пролетариата (босяков и пр.), самой отсталой части городского мещанства, подгородного кулачества, мелких торговцев, поставлявших «союзников» (членов черносотенного «Союза русского народа»), - революционные события и открытая политическая борьба пробуждали сознание. Мракобесная демагогия не могла долгое время скрывать истинный смысл происходящей в стране революции. Под влиянием ее даже внутри отделов «Союза русского народа» происходило разделение на «белую» и «черную» кость. Мещане, втянутые в политическую жизнь черносотенными «Союзами», нередко уходили из них, создавали собственные организации, примыкали к другим партиям, уходили «во всяком случае, чтобы подвинуться влево». В первый день первой русской революции - 9 января 1905 г. - массы столичного пролетариата еще тянулись к священнику Гапону и шли во главе с ним с просьбами к царю, шли с иконами и хоругвями. События того же дня - расстрел мирного шествия - и весь последующий ход революции открыли даже самым темным слоям населения истинное лицо царизма. Революция просвещала. Под революционным натиском испуганный монарх создал Государственную думу, было допущено легальное существование политических партий и профессиональных союзов, возникли куда более льготные, чем прежде, условия для печати, для публичного выражения мыслей. Февральская буржуазно-демократическая революция семнадцатого года сдала в архив сословное деление, феодальные и другие звания, титулы, чины. Веками привычные общественные отношения, существовавшие в России, демократизировались, бытовой уклад быстро освобождался от гнетущих и цепких условностей, от многообразных и постоянных воздействий церкви. Новое в отношениях между людьми было налицо. Против правительства и сил реакции, тесно объединенных в общем реакционном курсе, выступали в деле просвещения две силы, два направления - пролетарская демократия, представленная прежде всего революционной партией рабочего класса, и связанные между собой либеральная буржуазия и радикально настроенные мелкобуржуазные слои. Последние, однако, объективно соответствовали интересам широкой буржуазной демократии. Не следует забывать, что при вполне понятной, классово различной направленности рабочей и буржуазной демократии отдельные конкретные их представители нередко выступали вместе в тех или иных просветительских начинаниях. В лице крепостнического самодержавия перед всеми российскими демократами и даже перед честными либералами долгое время был один враг, по крайней мере до первой русской революции, когда явственно обозначился поворот либеральной буржуазии от народа к монархии, в сторону, глубоко враждебную освободительному движению. Однако и позднее, в период между двумя буржуазно-демократическими революциями 1905 и 1917 гг., отдельные либерально-буржуазные по их общим позициям деятели нередко участвовали в подлинно демократических просветительских начинаниях в рабочей и крестьянской среде, сотрудничали в некоторых вопросах с рабочей демократией. Здесь уместно вспомнить имена передовых педагогов, устроителей общественных образовательных учреждений, книгоиздателей, ученых, таких замечательных созидателей русской культуры, как профессора К. А. Тимирязев, Н. Е. Жуковский, П. Р. Лесгафт, педагоги и книгоиздатели В. Т. Вахтеров, И. И. Горбунов-Посадов, С. Т. Шацкий, И. Д. Сытин, и многих других деятелей. Пролетарская демократия выражала наиболее назревшие, общенародные (не только для русского, но и для всех народов России!) нужды и стремления в просвещении и образовании. Ярким свидетельством этого являются программные документы РСДРП (б), статьи В. И. Ленина. Пролетарская демократия пропагандировала эти идеи в партийной и рабочей печати, с трибуны Государственной думы в Таврическом дворце. В проекте Программы партии социал-демократов В. И. Ленин еще в 1899 г. выдвинул призыв: «Всеобщее, светское, даровое и обязательное образование». В Программе РСДРП, принятой на 2 съезде партии в 1903 г., были такие пункты: «...8. Право населения получать образование на родном языке, обеспечиваемое созданием на счет государства и органов самоуправления необходимых для того школ... 13. Отделение церкви от государства и школы от церкви». Создать для народных масс бесплатные светские демократические школы, свободные от опеки церковников, тесно связанные с жизнью и производством; школы, которые содействовали бы усвоению учащимися начал демократического, основанного на данных передовой науки мировоззрения; школы, где дети могли бы учиться на родном языке, - вот чего добивалась пролетарская демократия.  Г.В. Плеханов В тоже время, общедоступно разъясняя в статье «О чем думают наши министры?» (1895) антинародную политику самодержавия в области просвещения, В. И. Ленин писал: «Рабочие! Вы видите, как смертельно боятся наши министры соединения знания с рабочим людом! Покажите же всем, что никакая сила не сможет отнять у рабочих сознания! Без знания рабочие - беззащитны, со знанием они - сила!». По-своему много заботились о просвещении и прогрессивные деятели из среды либеральной буржуазии. Они порою горячо и красноречиво ратовали против существовавшей в царской России учебной системы. Такая критика, конечно, была в то время общественно полезной. Но обличая пороки учебной системы, она не могла ее разрушить.  В. И. Ленин в гостях у А. М. Горького на Капри За широкую всестороннюю демократизацию образования выступали также и радикально настроенные слои мелкой буржуазии - крестьянские демократы. Выражая интересы трудовых масс деревни, они справедливо видели в просветительско-образовательной программе рабочей демократии и свою программу. Буржуазные либералы стремились взять дело руководства просвещением и народным образованием в свои руки. Еще с 90 х гг. ими выдвигалась идея всеобщего обучения, вносились предложения о разработке новых школьных программ. Однако все преобразования они стремились осуществить в системе монархического строя, существовавшего в России. Большой интерес общественности вызвал сборник статей «Всеобщее образование в России», выпущенный в начале ХХ в. под редакцией либерального общественного деятеля князя Д. И. Шаховского. В сборнике были представлены деятели различных общественно-политических взглядов. Здесь была опубликована статья передового демократического педагога Н. Ф. Бунакова (кстати сказать, подвергшегося за смелую обличительную речь аресту в 1902 г. Именно эту речь тогда же опубликовала ленинская «Искра», 1902 г., № 29). В этом же сборнике выступал и один из будущих видных кадетов А. И. Шингарев. В целом сборник отстаивал дальнейшее развитие светской народной земской школы, рекомендовал некоторую свободу действий в определении учителями содержания преподаваемых детям знаний, предлагал создание Обществ взаимного вспомоществования учителей. Особое внимание современников привлекла одна из статей - заметки учительницы А. А. Штевен «Чему учить в народной школе?». Учительница критиковала царских бюрократов - директоров и инспекторов учебного ведомства, критиковала министерские «Примерные программы предметов, преподаваемых в начальных народных училищах». Она подчеркнула в действительности совсем не примерный, а принудительно-обязательный характер этих программ, указала на поразительную близость положений министерских программ к положениям программ церковно-приходских школ, опекаемых синодом. Однако Штевен не смогла дать ответ на вопрос, поставленный в заглавии, - чему же учить в народной школе? Она остроумно недоумевала по поводу министерского предложения при выборе преподавателя для народной школы «решительное предпочтение отдавать лицу, умеющему обучать церковному пению» (понятно, что таким лицом на практике могло быть только духовное лицо). И в то же время настоятельно рекомендовала «всесторонне и обязательно» на протяжении всех трех годов обучения в начальной школе изучать «одно явление в истории человечества» - жизнь и проповедь Христа, евангельское учение. «Евангелие должно читаться в среднем и особенно в старшем отделении последовательно и без пропусков с внимательным выяснением всех обстоятельств того или другого эпизода, той или другой проповеди или притчи». Понятно, что при такой непоследовательности и половинчатости позиций буржуазно-либеральных деятелей предел их требований в области образования свелся позднее к пункту программы кадетской партии о введении «всеобщего бесплатного обязательного обучения в начальной школе». Заметим, только в начальной. Общий же дух и направление такого обучения были раскрыты в рекомендациях статьи А. А. Штевен. Чаяния передовой буржуазной демократии России начала ХХ в. воплощены в решениях нелегальных учительских съездов периода первой русской революции (три таких съезда в 1905 - 1906 гг. состоялись на территории Финляндии), в постановлениях и деятельности тогда же возникшего Всероссийского союза учителей и деятелей по народному образованию. Третий из съездов (7-10 июля 1906 г.) прямо заявил от имени 13 тыс. учителей, что прогрессивные русские педагоги видят свое место на стороне революции, а возможность осуществления своих надежд связывают с победой революции в России. Резолюция съезда гласила: «Принимая во внимание, что народы России ведут напряженную борьбу за свое освобождение и за лучшее будущее; принимая во внимание, что широкая просветительная деятельность и правильно организованная свободная и всем доступная школа возможна только в свободном, строго демократическом государстве; принимая во внимание, наконец, что буржуазные партии отступают назад, стремятся затушевать социальные противоречия, угасить великую борьбу и, жертвуя интересами народа, превратить ее в хаотический ряд компромиссов и примирений, принимая все это во внимание, съезд полагает, что долг союза - принять в освободительной борьбе самое деятельное участие». Просветительско-образовательные запросы буржуазной демократии точно выразил видный деятель народного образования, член Петербургского комитета грамотности и Петербургского Совета рабочих депутатов в 1905 г. В. И. Чарнолуский. Что же им и другими предлагалось? Распространение знания в массе населения нужно считать общественной обязанностью. Осуществлять эту обязанность должны органы общественного управления на общественные же средства. Государство (заметим, о политическом строе которого ничего ясного не было сказано) обязано только гарантировать всем гражданам без различия пола, национальности, вероисповедания равные права на получение образования, установить для всей государственной территории определенный его минимум. Родители должны получить право активно участвовать в жизни общественных школ, где учатся их дети. Всем общественным учебным учреждениям необходимо предоставить права школьной автономии. Преподавание религии следует признать делом частным и исключить из курса всех общественных учебных заведений. Совместное обучение обоих полов провозглашалось нормальным типом для школы всех ступеней и видов. Вопрос о введении всеобщего обучения дебатировался и на съездах, и в печати (в начале 900-х гг.). Требования всеобщего обучения выдвигались прежде всего из среды демократической интеллигенции и представителей самих трудящихся. С такими же требованиями выступали и прогрессивные деятели из либеральной буржуазии. Демократические круги дополняли требования всеобщего обучения требованиями его бесплатности и обязательного начального образования. В сложной обстановке первой русской революции даже царское министерство народного просвещения внесло во 2 Государственную думу законопроект «О введении всеобщего начального обучения в Российской империи». Однако в дооктябрьской России вопрос о введении всеобщего обучения не получил положительного решения. Реализовать мечты и планы о всеобщем, светском, трудовом обучении пришлось уже Советской России. В годы между первой и второй буржуазно-демократическими революциями в России и при Временном правительстве неоднократно проводились съезды и совещания по вопросам просвещения и образования. После падения царизма буржуазные демократы, занявшие позиции, открыто враждебные рабочей социалистической демократии, не способны были сделать ничего для создания подлинной народной школы. За во-семь месяцев существования буржуазно-помещичьего Временного правительства не было сделано ничего решительного для демократизации просвещения и образования. Сократились учебные округа, остались дирекция и инспекция народных училищ (здесь уместно напомнить, что этот институт даже либеральный царский министр просвещения граф И. И. Толстой в 1905 г. заклеймил «подпасками полиции») . Остались церковно-приходские школы, только на бумаге будто бы переданные из рук духовенства в ведение Министерства народного просвещения. Правда, открыли несколько новых высших и средних учебных заведений, повысили жалованье профессорам и учителям средней школы. Этими скорее жестами, чем реальными мерами, и ограничились господа «временные». Тягостные настроения и растерянность охватывали значительные круги буржуазно-просветительских деятелей. В журнале «Учитель» П. Н. Казанцев - один из земцев, трудившихся в деле образования, писал: «Вот уже 8 месяцев как мечемся, как угорелые, из стороны в сторону, а «воз» ни с места... Мне, работнику народного образования, хочется теперь кричать, плакать, биться головой об стену, ибо я чувствую грядущее одичание страны, которое страшнее немца. Нет учебников, нет учебных принадлежностей, нет книг; классики - единственное наше культурное наследство - исчезли с рынка. Школы в течение трех с лишком лет занимаются лазаретами и военным постоем; учителя - частью сидят в окопах, частью обезумели от голода; детишки в течение войны успели окончательно исхулиганиться, в будущем году, кажется, уже окончательно закроют школы и все другие просветительные учреждения... Вот что стоит перед нами, вот что ждет нашу несчастную страну... Откликнись, жив человек! Ратуйте, добрые люди! Разверзается пропасть...». В панических возгласах растерянного буржуазного интеллигента слышался похоронный плач о старом добром времени, о привычной российской школе. Разваливалось старое образование. И этот развал рисовался земцу-просветителю в апокалиптических тонах всеобщего краха и гибели культуры. Сформировавшихся элементов нового образования и просвещения, прогрессивных педагогических идей о свободном и трудовом образовании испуганные и обескураженные силой и успехами рабочей демократии буржуазные публицисты не видели. | |
| Просмотров: 1244 | |